Антон Бубала
НА АДКРЫЦЦЁ ПОМНІКА НА МАГІЛЕ АХВЯР ЯЎРЭЙСКАГА ГЕТА Ў ВЕРХНЯДЗВІНСКУ
Для тысячаў тысяч — крывавыя лёсы.
Бязвінным ахвярам — жахлівыя смерці,
Пачуйце, пагляньце, заплачце, нябёсы,
Над тым, што у памяці вечнай не сцерці.
Усплодняцца леты, усквецяцца вёсны,
Прыгожа і шчасна,і весела будзе.
Ды толькі агромністых ям Халакосту
Як кліч «Не забі!» з нас ніхто не забудзе.
IN MEMORIAM (урывак)
Жыццё людское знічкай-бліскавіцай
У вечнасці бяздоннай прамільгне.
І не паспееш нават падзівіцца,
Каб запытаць: «А я ці жыў, ці не?»
Хтось выбірае проста існаванне,
Нібы сцяблінка кволая ў траве,
А іншаму — не дыхаць без змагання:
Пакуль ваюе — значыцца, жыве.
Ды ёсць і трэці шлях — штодня служэнне
І праца рупная на полі дабрыні:
Такое высеяць з душы сваёй насенне,
Каб жыватворныя давала карані.
* * *
Не, не травінкі мы,
Мы з Бога тут, мы — людзі,
З Ягонай ласкі ходзім па зямлі.
Хай памяць вечная заўсёды з намі будзе
Па тых, хто ў вечнасць годнымі пайшлі.
ПЕРАД ВЕЧНАСЦЮ
Замрэ сусвет у цішыні.
І сеюць зоркі з вышыні
Пад усялюбнаю рукой
Зямлянам згоду і спакой.
Ды раптам узаўецца смерч!
І ў наступ ірванецца смерць.
Ні плач, ні модлы, ні адчай
Не спыняць крыважэрны зграй.
Але пад Боскаю рукой
Зноў усталюецца спакой,
Зямля, напіўшыся крыві,
Запросіць згоды і любві.
Любоў — нязломная сцяна,
Якой не зрушыць сатана.
Ляцяць аблокі ў вышыні.
Глядзяцца ў Вечнасць камяні…
НА КАНТРОЛІ
Лістота весела шапоча.
У золата прыбраўся сквер.
Святочны ходнік — так ён хоча —
Тапчу нагой. Пенсіянер!
А мне наўстрэч — пенсіянерка:
Прыкід прыстойны, макіяж,
Не, не забылася люстэрка —
Якраз на выгляд выпуск наш.
Хоць не было ў мяне намеру
На пару недзека гуляць,
Ды бачу: рада кавалеру.
Чаму ж мне з ёй не пастаяць?
Хай бачаць людзі гэту сцэнку:
Асенні залаты інтым.
Мы ж з ёй усім дадзім ацэнку:
Панам, буржуям і крутым.
І сёння Дрыса ўжо пачуе,
Які мы вынеслі прысуд,
Спакойным сном не заначуе
Чарговы шкоднік-шалапут.
Калі б не мы — было б тут пуста,
Паўсюль дурны пусціўся б цвет,
У Дрысе расцвіла б распуста,
На клін сышоўся б белы свет.
Без сініх васількоў у жыце
Саспела б ніва на асцё.
Пенсіянераў беражыце —
Дзе ёсць яны — цвіце жыццё!
НА БЕРАЗЕ ДУШЫ
У маёй душы прылівы і адлівы:
То паміраю, то ушчэнт шчаслівы,
То сонейка дзянёк праменіць ясна,
То ночка цёмная нашэптвае: «Няшчасны…».
Паверыў бы начы, ды на павекі
Гаючы сон наводзіць свае лекі,
І разам з сонейкам устану зноў шчаслівы,
Каб перажыць прылівы і адлівы.
Анастасия УРБАН
Осень в лесу
Желтый лист, сорвавшись с ветки омной,
Сделав круг, в веселом танце грез,
Опустился на грибок осенний
Пестрой шляпкой — яркой, несерьезной.
Но грибку зачем такая шляпа?
Шапка-зонтик у него своя.
Грибники ей кланяются низко,
Чувства восхищения даря.
-Ах, какой красноголовик славный!
-Вот ещё один крепыш-грибок!
А под ним — жучки, сороконожки…
Боровик похож на «Теремок».
-Вот опять семейка на пенечке
Выстроилась, точно на парад!
Греется на солнышке осеннем,
Грибников-любителей маня.
С вёдрами, корзинками, ножами
Все сегодня в щедрый лес спешат,
А, наполнив доверху лукошки,
За дары его благодарят.
Осенний парад
Осень — колдунья спустилась на землю,
Куполом ярким накрыла простор.
Щедро кругом самоцветы рассыпав,
Прикрыла планету волшебным шатром.
Желтая шаль на плечах у березки,
Осинка примерила красный наряд,
Дуб обернулся коричневым пледом…
Все собрались на осенний парад.
Ветер-проказник, запутавшись в кронах,
Игриво с деревьями вёл разговор.
И в результате такого общенья
Возник на земле разноцветный ковер.
Не рассказывать, а петь…
Я родилась на хуторе у леса.
Природа воспитателем была.
Любила с детства лес и чисто-поле,
Ребёнком непоседливым слыла.
Я часто разговаривала с птицами
И звери тоже были мне друзья…
Природа — это храм, очаг Вселенной,
Где есть стихи и музыка своя.
Эта музыка открыла мне просторы.
По-иному стала я на жизнь смотреть.
Всё, что видела, что слышала, что знала,
Стала не рассказывать, а петь.
Александр МЕДЮТО
Моя родная сторона
Нам греет душу всем знакома
В лугах туманных тишина,
И клекот аиста над домом,
И в небе полная луна.
Где в сонных травах без умолку
Сверчок стрекочет у межи,
И ночью летней перепелки
Перекликаются во ржи.
В соседний лес и в поле тянет,
Где, вдаль взглянув из-под руки,
Нам так тепло на сердце станет —
Грибные ждут березняки.
Вот рощей ближней, без дороги
Шагает шумный листопад.
И вновь у каждого порога
Ковры пушистые лежат.
А там, в кустах, за косогором
Реку баюкает волна.
Как хороши твои просторы,
Моя родная сторона!
Юлия КРУК
Освейская земля
Освея моя дорогая,
Земля, где мы родились,
Здесь многих на фронт провожали,
Но мало кого дождались.
Отцы на войне погибали,
А дочери и сыновья
В фашистских застенках страдали —
И в смерть уходила семья.
А те, кто в беде не пропали,
Вернулись, остались в живых,
Все силы стране отдавали,
Детей поднимали своих.
Из пепла воспрянул посёлок,
И снова сады расцвели.
Освейцы построили школу —
Детишки учиться пошли.
Какой же счастливой, беспечной
Казалась им новая жизнь!
И верилось: всё это вечно.
А время так быстро бежит…
Уходят от нас поколенья
Родных, настоящих людей.
Скорбит, сиротеет Освея
В печали безмолвной своей.
Родная земля, дай нам силы
Надёжными, крепкими быть,
Чтоб честно прожить до могилы,
Чтоб подвиг отцов не забыть.
Ирина ВОЛЫНЕЦ
ВОСПОМИНАНИЕ О ВОЙНЕ
Сегодня день такой хороший!
И плакать вовсе нет причин,
Но только лица ветеранов
Напомнил мне рассказ один.
Его мне бабушка когда-то
Поведала, слезу тая:
Сожгли её деревню каты,
Сгорела вся её семья.
И только маленькое чудо
Случайно жизнь её спасло…
В лесу укрылась и оттуда
Смотрела, что творило зло.
Собрали всех: больных и старых,
Беременных и малышей.
Пытали всё о партизанах,
И крики были всё слышней.
Невинных долго истязали,
Собаки рвали тело их,
Потом на рабство отобрали
Девчонок, женщин молодых.
Когда людей в сарай согнали,
Как будто дрогнула земля!
Боры и пущи застонали…
Пусть будет проклята война!
В морщинах наших ветеранов
И тех, кто видел дни войны,
Застыли горечь, смерть и раны.
И Память к ним приходит в сны.
Екатерина Куриленок
В ЭТУ ВОЙНУ…
В ту страшную, злую войну нас столько убито!
Но память о жертвах жива, ничто не забыто,
Как родина наша стонала от горя, от боли,
Как плакала мать, причитала о сыне, о доле.
Плачет родная Освея, и Росица плачет,
Кровавых своих, горьких ран они не упрячут.
Лишь гром загремит — и душа загорится, как свечка.
Волна зашумит в камышах, и вспенится речка.
В ту страшную, злую войну нас столько убито!
Но память о жертвах жива, ничто не забыто,
И реквием в наших сердцах тревожит — поётся,
Хатынский бессонный набат в душе раздаётся.
